EN

Археология периода Шан-Инь и городская культура шанцев


Археологические открытия

Гадательные кости

Главным источником, на основании которого современные исследователи реконструируют историю раннегосударственного объединения Шан в периоды его зрелости и заката (XIII-XI вв. до н.э.), являются материалы, обнаруженные на городище близ деревни Сяотунь. В самом конце XIX в. здесь начались грабительские раскопки торговцев древностями. В результате огромное количество костей, на которых, как вскоре было установлено, записывались гадательные формулы шанского оракула, оказалось в частных и государственных коллекциях, рассеянных по всему миру. К началу 20-х годов XX в., после появления трудов Ло Чжэньюя и Ван Говэя, стало очевидным огромное значение гадательных надписей как уникального исторического источника для эпохи Шан, о которой сохранилось ничтожно мало исторических данных, дошедших к тому же в весьма поздней передаче. Поэтому с 1928 по 1937 г., а затем ряд лет начиная с 1950 г. на сяотуньском городище и на расположенных поблизости могильниках проводились планомерные раскопки, давшие значительные результаты.

Панцирь черепахи с надписями о рождении ребенка

Панцирь черепахи с надписями о рождении ребенка. Династия Шан (ок. 1500-1000 гг. до н.э.)

На протяжении первого тура раскопок был исследован ряд специально устроенных ям, содержавших архивы гадателей. В этих ямах, а также в других местах сяотуньского городища найдено 24 918 целых и фрагментированных щитков черепах и лопаток крупных домашних животных, покрытых надписями. Находки полных гадательных текстов дали возможность воссоздать картину гадательного ритуала, помогли в расшифровке гадательных формул и в датировке надписей. В процессе гадания на внутренней стороне черепашьих щитков и на бычьих лопатках обычно делали глубокие углубления и вводили в них раскаленный металлический стержень, отчего на другой стороне возникали трещины. Истолкование этих трещин и составляло предмет гадания.

На том месте, где от основной трещины отходила боковая, писцы по приказанию гадателей писали красной или черной краской, а затем вырезали элементы гадательной формулы. Она обычно включала упоминание дня гадания, обозначенного сочетанием двух циклических знаков, имя гадателя, содержание вопроса и ответ оракула, иногда краткие сведения о том, сбылось ли предсказание. В некоторых случаях гадательная формула сопровождалась и упоминанием месяца гадания. Материалы сяотуньского оракула показали, что официальные специалисты по скапулимантии пытались узнать мнение божества по поводу жертвоприношений, военных походов и охотничьих экспедиций, о начале сельскохозяйственных работ, о видах на урожай, о дожде, ветре и снеге, о приезде представителей подвластных племен, о затмениях солнца, луны и т.д. Этот перечень свидетельствует, что гадательные тексты, если их обрабатывать с помощью специальной методики, могут дать много ценных сведений о шанской идеологии, государственно-административной организации, социальной структуре и т.д.

Раскопки поселений

Дворцово-храмовая постройка на стилобате из утрамбованной земли (реконструкция). Эпоха Шан-Инь. Конец II тыс. до н.э.

Дворцово-храмовая постройка на стилобате из утрамбованной земли (реконструкция). Эпоха Шан-Инь. Конец II тыс. до н.э.

Не меньшее значение имеют другие открытия археологов. Уже во время первого тура раскопок в районе Аньяна ученым стало ясно, что развалины в излучине р. Хуань близ деревни Сяотунь были некогда столицей шанцев. В юго-восточной части городища было раскопано 56 построенных из утрамбованной земли оснований храмовых и дворцовых построек. Самая крупная из обнаруженных платформ достигала 85 м в длину и 14,5 м в ширину. На поверхности платформ сохранились каменные опоры и следы столбов. При строительстве дворцовых и храмовых зданий поверх этих опор иногда укладывали бронзовые вогнутые диски диаметром 20 см. Археологи полагают, что покоившиеся на опорах деревянные столбы поддерживали стены из блоков утрамбованного лёсса и двускатные тростниковые крыши. Исследованные строения были расположены тремя распланированными группами. Вокруг комплексов дворцовых и храмовых фундаментов раскопаны многочисленные землянки и полуземлянки, использовавшиеся для жилья обслуживающего персонала, для хранения припасов, в качестве производственных помещений. Обнаружены здесь и следы дренажных сооружений. Раскопаны многочисленные остатки различных ремесленных мастерских.

В 1960-1961 гг. производились исследования металлургического центра в Мяопубэй, где были найдены жилища ремесленников, обломки глиняных тиглей, форм для литья и погребения с набором литейного инвентаря. В 1958-1959 и 1971-1973 гг. были раскопаны участки в южной части городища, раскрыт ряд фундаментов древних строений и расчищены многочисленные зольники шанского времени. В культурном слое обнаружено большое количество гадательных костей — 60 фрагментов щитков черепах и 4761 фрагмент бычьих лопаток, покрытых надписями.

Могильники

Внутренний вид гробницы шанского вана. Угуаньцунь. Эпоха Шан-Инь. Конец II тыс. до н.э.

Внутренний вид гробницы шанского вана. Угуаньцунь. Аньян. Эпоха Шан-Инь. Конец II тыс. до н.э.

Вокруг Сяотуня найдено несколько могильников шанского времени. Особый интерес представляют раскопанные близ Сибэйгана гробницы представителей правящего рода Шан. Огромное количество оружия, ритуальной утвари, украшений найдено здесь как в центральных погребальных камерах, достигавших глубины 12-13 м, так и в окружавших их специальных рвах и ямах. Последние предназначались для погребения колесниц и лошадей, а также для многочисленных слуг и воинов, сопровождавших шанского правителя в загробный мир. По подсчетам одного из участников раскопок в Сибэйгане, общее количество убитых и погребенных здесь воинов достигало 1000 человек. Кроме того, вокруг 10 царских гробниц было обнаружено множество индивидуальных захоронений, содержавших богатые наборы погребального инвентаря. По мнению археологов, эти могилы принадлежали тем сановникам из ближайшего окружения шанских ванов, которые входили в посмертную свиту своих повелителей. В ямах были погребены останки принесенных в жертву рабов. В одних случаях — только головы, в других — обезглавленные тела.

В течение последних десятилетий сделаны новые открытия. Еще в 1950 г. близ деревни Угуаньцунь была раскопана гробница вана. В 1976 г. в 100 м к северо-западу от Сяотуня было открыто большое женское погребение, содержавшее бронзовую утварь с именем и посмертным храмовым титулом умершей. Оказалось, что погребение принадлежало жене вана У Дина. Найденные в нем вещи практически современны вещам из гробницы в Угуаньцуне, что позволяет датировать ее первым периодом заселения шанцами района Сяотуня. Близ Угуаньцуня в 1976 г. был раскрыт также большой участок около царских погребений, где раскопана 191 жертвенная яма с 1178 убитыми рабами.

Внутренняя структура государства Шан

Металлургия

Результаты раскопок шанских памятников в районе Аньяна свидетельствуют о стремительном качественном и количественном прогрессе материальной культуры. Анализ современных археологических данных, позволяющих проследить историю развития металлургии бронзы на протяжении многих столетий, подтверждает, что в аньянское время в результате совершенствования технологии литья, улучшения литейных тиглей и форм технические возможности этого ведущего элемента производительных сил эпохи Шан необычайно возросли. В связи с этим как в ассортименте, так и во всем облике бронзовых изделий этого периода произошли серьезные изменения. В большом количестве появились совершенно новые ритуальные сосуды необычайно усложненных, причудливых форм: огромные прямоугольные сосуды на четырех ножках, украшенные реалистическими изображениями зверей, сосуды для вина в виде тигра, слона, носорога, буйвола, совы и мифических животных.

Сосуд Сыму У дин. Бронза. Из раскопок могильника Угуаньцунь. Аньян. Эпоха Шан-Инь. Конец II тыс. до н.э.

Сосуд Сыму У дин. Бронза. Из раскопок могильника Угуаньцунь. Аньян. Эпоха Шан-Инь. Конец II тыс. до н.э.

В аньянское время появились колесницы и возникла целая отрасль ремесленного производства по изготовлению бронзовых деталей колесничного снаряжения. Получили распространение новые типы и виды оружия, массовым стало производство бронзовых шлемов. О том, сколь велики были технические возможности металлургии бронзы в позднешанское время, свидетельствует изготовление шанскими литейщиками огромного прямоугольного сосуда Сыму У дин весом в 875 кг, найденного в 1939 г. в могильнике Угуаньцунь. По мнению современных специалистов, при его отливке одновременно было использовано около 80 литейных тиглей позднешанского типа. Следует заметить, что сопоставление химического состава полученного с их помощью сплава (84,77% Cu, 11,64% Sn, 2,79% Pb) с составом чжэнчжоуской бронзы (91,29% Си, 7,11% Sn, 1,12% Pb) свидетельствует о характерном возрастании процентного содержания олова.

Присущий аньянскому периоду расцвет металлургии бронзы и увеличение ассортимента изделий шанских литейщиков сопровождались распространением вещей позднешанского типа на землях соседних племен и этнополитических объединений. С другой стороны, расширение влияния шанского государства выразилось в росте его контактов с внешним миром. Происходящие из Центральной Азии ножи с навершием в виде головы зверя найдены в погребениях района Аньяна, а в позднешанском могильнике близ деревни Синцунь в уезде Цзюньсянь провинции Хэнань открыты проушной топор и клевец центральноазиатского типа.

Внутренние и внешние связи шанцев

Внутри серии черепов, происходящих из царского могильника в Сибэйгане, существуют серьезные различия, отмеченные исследовавшими ее антропологами. Причина заключается в том, что в эту серию входили черепа из жертвенных ям. Вследствие этого наряду с черепами, относившимися к местным монголоидам северокитайского типа, в ней оказались черепа континентальных и южных монголоидов. Они, очевидно, принадлежали пленным, захваченным в одних случаях во время столкновений на севере и северо-западе, в зоне контактов с центральноазиатскими племенами, в других — на юге, где проживало прото-малайское население.

Колесница с запряженными лошадми. Гробница вана. Аньян.

Колесница с запряженными лошадми. Гробница вана. Аньян.

Очевидно, как результат мирных торговых обменов или как военная добыча в войнах на севере и на северо-западе в долине Хуанхэ появляются боевые колесницы. Они найдены сейчас в районе Аньяна в особых ямах позднешанского времени, связанных с погребениями знати. Колесницы этого времени были открыты в 1953 г. близ деревни Дасыкунцунь, в 1958, 1959 и 1972 гг. — близ деревни Сяоминьтунь. Сравнение отпечатков от сгнивших деревянных конструкций колесниц показывает, что все они представляли собой запряженную парой лошадей повозку с открытым кузовом, расположенным над соединением дышла с осью колес. Весьма важно то, что их колеса состояли из обода, опиравшегося на 22 круглые спицы. Исследователи, многократно обращавшиеся к вопросу о происхождении позднешанских колесниц, отмечали, что по своим конструктивным особенностям и по форме упряжи они напоминают аналогичные находки, сделанные в других районах Азии. Аньянские колесницы были сопоставлены с колесницами из курганов конца II тыс. до н.э. на берегу оз. Севан. Повозки того же типа, что и аньянские, с тонкими и прочными колесами, обладающими большим числом спиц, открыты в погребениях середины II тыс. до н.э. близ Синташта в районе г. Челябинска. В горах Монголии обнаружены многочисленные древние наскальные рисунки, изображающие колесницы, которые также напоминают аньянские находки. Появление колесниц и лошадей в долине Хуанхэ представляется закономерным следствием расширения внешнеполитических контактов государства Шан. Сам по себе этот факт не давал повода для далеко идущих предположений. Тем не менее им воспользовались некоторые западные историки и высказали мнение, что импульсом, вызвавшим к жизни высокоразвитую шанскую культуру аньянского периода, было завоевание долины Хуанхэ воинственными племенами, сражавшимися на боевых колесницах.

Подобное объяснение прогрессивных перемен в культуре шанцев было продиктовано не содержанием и характером фактического материала, а стремлением следовать за стереотипной фетишизацией момента завоевания, рассматриваемого как необходимая предпосылка создания цивилизации и оформления государственности.

В свете современных данных, основанных на наблюдениях за развитием шанцев и родственных им племен на протяжении периодов Эрлитоу и Чжэнчжоу-Эрлиган, их культура предстает как результат эволюции местных достижений, обогащенных постоянными связями и непосредственными контактами с племенами на юге и на севере Восточной Азии. Искусство шанских литейщиков аньянского времени, овладевших новыми технологическими приемами, доведших до совершенства технику литья в разборных глиняных формах, освоивших производство большого числа новых видов и типов бронзовых изделий, было закономерным следствием предыдущего развития металлургии бронзы в долине Хуанхэ. В основе таких отраслей материального производства шанской эпохи, как строительство, камнерезное и косторезное ремесло, изготовление глиняной посуды, достигших расцвета в аньянский период, лежали навыки и традиции, сложившиеся здесь еще в эпоху энеолита.

Земледелие

Земледелие, основа основ шанской экономики, являлось также прямым наследником автохтонной протокитайской культуры. По-прежнему главным сельскохозяйственным растением было просо. Однако гадательные надписи упоминают и участки, засеянные пшеницей. Одно из названий злаков, встречающееся в гадательных текстах, связанных с земледелием, вызывает споры среди эпиграфистов. Речь идет об упоминании в гадательных надписях растения дао. Некоторые исследователи полагают, что это один из видов проса, иные отождествляют его с соей. Чжан Гуанчжи склонен видеть в нем свидетельство знакомства шанцев с рисом.

Шанцы обрабатывали землю мотыгообразными и заступообразными орудиями, изготовлявшимися из дерева и камня. Что касается найденных в небольшом количестве на средне- и позднешанских памятниках бронзовых лопат, то распространенность такого рода орудий, а также возможность применения их в земледелии вызывают серьезные сомнения. В качестве жатвенных орудий использовали заостренные каменные серпы, вложенные в деревянную основу. Кроме свиней и собак, одомашненных еще в неолите, шанцы разводили буйволов, лошадей, овец. Ни в археологических материалах эпохи Шан, ни в гадательных надписях не обнаружено пока что признаков строительства каких-либо ирригационных сооружений.

Городская культура

Важнейшим элементом шанской цивилизации, возникшим в связи с углублением общественного разделения труда, были города. На севере Восточной Азии зародыши поселений городского типа, как уже говорилось, появились еще в энеолите, но подлинные города, ставшие религиозно-политическими, административными и торгово-ремесленными центрами, выросли лишь в эпоху Шан. Они были форпостами социально-экономического развития шанского общества, в них в первую очередь проявлялись перемены в его структуре, его образе жизни, его культуре и психологии.

Сосуд с орнаментом лэйвэнь и масками таоте. Белая керамика. Аньян. Хэнань. Эпоха Шан-Инь. Конец II тыс. до н.э.

Сосуд с орнаментом лэйвэнь и масками таоте. Белая керамика. Эпоха Шан-Инь. Конец II тыс. до н.э.

Изучение архитектурного строительства в шанских городах, в ходе которого были открыты комплексы заранее спланированных обширных дворцовых и храмовых сооружений, а также сложных по конструкции гробниц, выявило ряд бесспорных признаков становления централизованной государственности и развитой религии. При раскопках городов были получены данные, характеризующие высокий уровень шанской культуры и искусства. Из городов происходят письменные памятники — надписи на гадательных костях, которые служат основным источником реконструкции истории шанского общества.

Содержание понятия «город» необычайно многолико. Оно включает в себя и те социально-экономические функции, которые город выполняет в развитии общества, и специальный состав городского населения, и культурный облик города, и его роль в общественной идеологии. Символизация и сакрализация категории «город» обнаруживаются в идеологических системах разных стран мира, в том числе и в древнем Китае. Социально-экономическим фоном этого явления служит то, что город отделяет одну часть населения — «горожан» от другой — «жителей деревни», что вполне закономерно в условиях, пока производительные силы общества не могут быть распределены равномерно. Отсюда неизбежное выделение центров, как бы возвышающихся над остальным обществом. Это оказывает наиболее сильное воздействие на совокупность представлений о мире, складывающихся у того или иного древнего коллектива, которая в содержательном плане может быть определена как его культура.

Город в космологических представлениях древних китайцев

Данные различных древнекитайских текстов дают некоторый материал для восстановления отдельных черт культурного контекста древнекитайского города, в котором тот существовал, дают некоторое, порой весьма слабое, основание восстановить то значение, которое придавалось городу носителями древнекитайской культуры. В таких ранних письменных памятниках, как песенно-поэтические тексты «Шицзина» и надписи на ритуальных бронзовых сосудах, которые сохраняют официальные манифесты первых чжоуских правителей-ванов, содержатся данные о символизации и сакрализации города как единого целого и всей городской материально-пространственной среды. В этих памятниках отразилось восприятие города как определенного рода знаковой системы, элементами которой служит город в целом, его стены, отдельные постройки — кварталы, улицы, весь способ организации городского пространства. Их данные дают возможность в какой-то мере судить, какое значение придавалось древними самому городу, тем или иным элементам городской пространственной структуры.

 Ритуальный нож. Эпоха Шан-Инь. Конец II тыс. до н.э.

Ритуальный нож. Нефрит, бронза, инкрустированная бирюзой. Эпоха Шан-Инь. Конец II тыс. до н.э.

Архаический китайский город характеризовался атрибутами, связанными с символикой центра и середины. Для шанцев, создателей первой городской цивилизации древнего Китая, было характерно представление, что средоточием мира людей была территория, населенная шанцами, а центром ее был «Великий город Шан» или Чжуншан — «Шан, находящийся в центре». Опыт изучения мифологических систем свидетельствует, что положение в центре обеспечивало городу, по убеждению древних, особую позицию внутри мифического времени, ибо именно в середине начинался процесс творения. Город выступал здесь как модель времени творения, того времени, когда закладывались все обычаи, нормы и т.д., задавался порядок, следование которому в дальнейшем есть единственное условие существования общества. Связь между строительством города и устроением социума, а следовательно, по присущему мифологическому мышлению изоморфизму, и устроением всего космоса, весьма отчетливо выступает в раннечжоуских манифестах, сохранившихся в надписях на ритуальных бронзовых сосудах.

Среди значений, придававшихся городу носителями древнекитайской культуры, особо надлежит выделить его осмысление как медиатора и комплекса медиаторов, а также связанное с этим функционирование его в качестве пластической модели космоса. Формирующиеся на этапе сложения городских цивилизаций образцы верования и ценности, с помощью которых осуществляется социальная регуляция, оказываются связанными с описанным в мифах пространством-временем, населенным предками, героями и божествами. В какой-то момент эволюции члены того или иного архаического коллектива возносят этот источник порядка над землей, помещают его на небесах. Поскольку в земной жизни надлежит постоянно соотноситься со священными образцами, возникает потребность в точках соприкосновения, в местах, где небеса встречаются с землей, где происходит передача небесной санкции земным делам.

Первоначально медиаторами выступали природные предметы, одинаково принадлежавшие земле и небу, — высокие деревья, холмы, горы и т.д. С течением времени наряду с сакрализацией природных точек и предметов начинается сакрализация и создание искусственных медиаторов. В ранних древнекитайских описаниях находящийся в центре Поднебесной город выступает как комплекс медиаторов, который состоит из множества элементов, самостоятельно выполняющих функции посредника. В «Люйши чуньцю» сказано: «Древние ваны определяли центр Поднебесной, всего, что под Небом, и воздвигали дворец, определяли центр дворца и воздвигали храм». Поскольку в этой схеме город и храм, находящийся в городе, оказываются в центре Поднебесной или мира и небо как бы вращается вокруг него, он есть срединная точка неба и земли. Такое положение города говорит о его посреднической, передающей функции. Здесь, по мнению древних, проходила ось мира, соединяющая разные зоны мифологической вселенной и выполняющая посредническую функцию.

Тексты свидетельствуют, что строительство фокуса городской пространственно-планировочной среды, ядра города, представлявшего храмово-дворцовый комплекс, было привязано к особым медиативным точкам ландшафта. В трактате «Моцзы» сказано: «Когда священномудрые ваны трех эпох начинали созидать столицу, воздвигать главный город, то непременно избирали центральный холм с жертвенником для строительства храма предков, непременно избирали дерево с самой пышной и густой кроной для воздвижения [рядом с ним] алтаря». Очевидно, что именно посредническая функция требовала сооружения городского храма с таким расчетом, чтобы он занимал пространственно и ландшафтно выделенную позицию. Описанный в данном тексте выбор места с холмом в центре города и с деревом недвусмысленно свидетельствует об этом.

Вообще факт строительства города, с современной точки зрения вызванный социально-экономическими потребностями, по-видимому, воспринимался древними как особый акт создания окультуренного, очеловеченного пространства, как момент доместикации мира, вначале хаотического, превращающегося в ходе строительства города в символически упорядоченный и подвластный человеку, в момент создания сферы вполне очеловеченного микрокосма, установления порядка в какой-то части пространства. В таком контексте становится понятной форма и содержание ранних древнекитайских известий о строительстве городов. Такого, например, как в оде, адресованной шэньскому владетелю в «Шицзине»:

В Сэ началися для князя работы.
Князю из Шао тут было заботы.
Прежде воздвиг он вкруг города вал,
И храм с пристройками после создал.

Почему строительство города связывалось здесь, во-первых, с возведением стены или защитного вала, а во-вторых, с сооружением храма? Стена должна была создать рамки социальной жизни, отграничить зону упорядоченного пространства, а храм был символом контролируемого космоса. С помощью этих реальных и одновременно символических актов, под воздействием представлений о центральности, срединности город интегрировался в устройство вселенной.

Древнекитайские города выполняли роль космического отражения Вселенной, их пространственная структура копировала архаические представления о строении космоса. Происходило своего рода включение мира в границы города: солнце всходило на его востоке и садилось на его западе на равных расстояниях. В космогонических теориях древний Китай находился в центре Вселенной и занимал территорию в форме квадрата, поэтому и города, особенно позднечжоуского времени, имели форму прямоугольника, приближающегося к квадрату, в плане ориентированного по сторонам света. Главные сооружения размещались на центральной оси юг-север. В качестве примера можно упомянуть и старый Пекин с императорским дворцом в центре: вход его ориентирован на юг, город имеет строго геометрическую прямоугольную планировку.

Связь древнекитайского города с космологическими представлениями можно рассматривать и с точки зрения человеческой способности к символизации. Архаическому сознанию свойственно убеждение, что символ господствует над объектом, что вещь существует лишь тогда, когда она названа, что обладание символом объекта дает власть воздействовать на него. Связь, устанавливаемая, например, между восточными воротами древнекитайского города и географическим Востоком, есть нормальная связь символа и его объекта. Следовательно, основное назначение города как комплекса космических символов сводилось к тому, чтобы придавать Вселенной упорядоченный образ, вводить в ней порядок через свойственные городу геометризм и меру. В устройстве города отражалось стремление магическими средствами поддерживать существующий природный и социальный порядок. Древнекитайский город дает прекрасный пример свойственного архаическому сознанию пересечения пространственных и временных представлений: так, северные ворота означали не только север, но и зиму, восточные — не только восток, но и весну. Накладывающиеся и пересекающиеся отношения оппозиции и синонимии, задающие структуру картине мира, проявляются в городской символике в том, что части Вселенной и части города соответствовали определенным качествам, природным стихиям, цветовым классификаторам и т.д. Так, например, город попадал в один вертикальный ряд с землей, серединой, урожаем, желтым цветом и вкусовым классификатором — сладкий. Подобное мировоззрение — остаток тех времен, когда мифология рассматривала все бытие — природное и социальное, все проявления его как единое целое.

Расскажи друзьям:

Оцени:

1 звезда2 звезды3 звезды4 звезды5 звезд (4 гол., ср.:3,00 из 5)
Загрузка...